В незримости высот, в глуши своих глубин Лишь я был господин И царствовал как бог, А пару хрупких крыл ценил важнее ног. Я был безбожно глух к реальностям миров - Взлетал и был таков. Я был довольно скуп Для них, как лёгкий кайф, как прикасанье губ. Но мир меня смешил закланием овец И вот я наконец Седьмую снял печать, Чтоб Страшный Суд свершить и заново начать. Но всадники беды, отпущенные мной, Из памяти земной Меня же и сотрут Как сонный поцелуй, забывшийся к утру. 5.08.1989
|